Четверг, 28.03.2024, 19:48
Меню сайта
Категории каталога
Мои файлы [8]
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 109

Каталог файлов и статей

Главная » Файлы » Мои файлы

История тамплиеров чать 2
[ ] 21.12.2008, 14:58
Тамплиеры и Плащаница 

Западный хронист Робер де Клари, описывавший взятие Константинополя крестоносцами, упомянул и Плащаницу: каждую пятницу осажденные торжественно выставляли ее, причем так, "чтобы фигура нашего Господа был ясно видна". Слово "фигура" в 13 веке во французском могло означать и лицо, и все тело. Он называл ее "синдуан" — так француз произносил греческой "синдон" ("саван"). Может быть, так поступали и для того, чтобы защитить город от осаждающих. Но ни Плащаница, ни прочие святыни не защитили город, который так верил в покровительство святынь, — кстати, это ни на йоту не подорвало веру византийцев в силу святынь. Де Клари подчеркнул, что никто не знал, куда пропала плащаница. Часовня Фарос не была разграблена мародерами. Епископ Труа Гарнье де Трайне составил их тщательную опись, но Плащаницы в описи нет. Воцарившийся в Константинополе Болдуин запретил расхищать реликвии, но их все равно крали, и на Западе эти реликвии с благодарностью принимали. Монастырь в Клюни, к примеру, не постеснялся принять главу св. Климента из константинопольской церкви св. Феодосии. 
Вот один намёк на её возможную судьбу: после взятия Константинополя вождь крестоносцев Бонифаций Монферратский взял себе в жены вдову византийского императора Исаака II Ангела: 29-летнюю венгерку. Предложение руки и сердца было сделано в день падения города. Супруги поселились в Фессалониках, причем незамедлительно построили здесь церковь во имя Нерукотворного Образа. "Ахейропоэтос" (теперь она называется Эски Кума Куми). В 1207 году Бонифаций умер. Мария в третий раз вышла замуж — за крестоносца француза Николя де Сен-Омер. Она родила ему сына Вильгельма, который со временем вступил в орден тамплиеров (один из основателей ордена, напомним, сам был из рода Сен-Омер). Вот через кого Плащаница могла попасть в орден. 
В числе обвинений против храмовников неизменно фигурировало обвинение в идолопоклонстве. Во время общих собраний, капитулов, вносили некую "голову". Инквизиторы серьёзно вписывали слухи, "подтвержденные" показаниями под пыткой, в обвинительные акты: "Некоторые из них, или большинство посещавших капитулы, говорили, что эта голова может спасти их, что она дала их ордену богатство, что благодаря ей цветут деревья и плодоносит земля". Они эту "голову" лобызали и именовали своим спасителем. Так, может быть, всё проще: они просто именовали отпечаток лица Спасителя — Спасителем и верили, что реликвия покровительствует ордену, как Христос покровительствует всей земле? Один из тамплиеров, брат Рауль, показал на допросе, что перед "головой" падали ниц и целовали её. Она показалась ему ужасной, он трепетал от страха. Страх ведь в сердце: в расплывчатых пятнах заранее трепещущий человек может увидеть что угодно. Впрочем, тогда трепетали благоговейно: папа Александр XII повелел даже завесить образ Плата Вероники (который, напомним, был, скорее всего, копией с Плащаницы), потому что молящиеся якобы могли испугаться даже до смерти. Легенда о Святом Граале утверждала, что сэр Галахад так же трепетал перед образом самого Христа. 
Свидетели показали, между прочим, что поклонение "голове" совершалось "вскоре" после дня апостолов Петра и Павла. То есть, после 29 июня — а 1 июля именно и праздновалось поклонение Нерукотворного Образу Спасителя. 
Были свидетели, которые "по слухам" утверждали, что тамплиеры поклонялись "голове" на арабский манер, выкрикивая "алла" — то есть, "Аллах". Это объясняется просто: по показаниям аббата Ланьи, на капитулах священник пел псалом 65 с припевом "Села!" — этот припев и могли принять за призывание Аллаха. Подозрительная злобность легко выстраивала силлогизм: раз тамплиеры были в Аравии, значит, Христу они изменили в пользу мусульманства. Мусульмане, разумеется, думали иначе: в 1277 году султан Байбар, захватив крепость тамплиеров в Иерусалиме, приказал уничтожить некоего найденного там "идола", "покровителя" замка — вероятно, копию Плащаницы. Ведь если поклонение Плащанице тамплиеры совершали в разных замках в один день, то во всех замках, кроме одного, выносили для поклонения лишь копии. Самым убедительным доказательством тому может служить находка, сделанная в 20 веке в поместье Темплкомб в Соммерсете (Англия). В 1185 году это поместье было куплено тамплиерами, здание перестраивалось, но сохранилось. Когда в 1951 году стали делать ремонт, то под штукатуркой нашли доску. Она явно долго использовалась в качестве двери, но первоначально она служила иконой. На ней была изображена голова Христа без плеч, с рыжеватой бородой. Доску перенесли в местную церковь. Примечательно, что лик изображен, вопреки традиции, без ореола: но ведь и на Плащанице ореола нет. Поэтому, кстати, некоторые тамплиеры считали, что поклоняются портрету Гуго, основателя ордена. 
Поклонение Плащанице было тем искреннее, что оно гармонировало с главным духовным импульсом, который двигал крестоносцами и большинством европейцев того времени: подражание Христу. Не Христу — небесному Царю, неподражаемому в Своём величии, а Христу — бродячему проповеднику, бедному, униженному. Следование за таким Христом и вело к почитанию всех деталей, связанных с земной жизнью Спасителя. Свои храмы тамплиеры именно поэтому строили в виде ротонд — в подражание храму Гроба Господня в Иерусалиме; и бородки они носили точь в точь как на Плащанице. Самое точное описание Плащаницы дал, в сущности, тамплиер-сервит Стефан из Труа на допросе в инквизиции: будучи в Париже на капитуле, он видел загадочный предмет: "Священник в сопровождении братьев со свечами внес его; то была человеческая голова без серебра или золота, очень бледная и бесцветная, с бородой, как у тамплиеров". Блеклость — характерная особенность Плащаницы, резко отличающая ее от любых живописных произведений. 

Апрель 1310: тамплиеры защищаются 

К чести французских тамплиеров, они сделали все, что может сделать человек, для защиты ордена. Выдержать пытки человек не может — и, тем более, не должен человек выдерживать пытки. Как только пытки остались позади, храмовники начали забирать свои показания, подчеркивая, что оговорили себя. Они строили защиту в пределах той инквизиционной процедуры, которая была начата королем. Во-первых, инквизиция (в отличие от предыдущих форм суда) предоставляла обвиняемому возможность назвать своих врагов — и, если свидетель обвинения оказывался в числе этих врагов, его показания отводились. Рыцарь Ронсар де Гизи совершенно точно, к примеру, перечислил тех нескольких членов ордена, которые по тем или иным причинам могли оговорить товарищей, и попал в яблочко, упомянув комприора (заместителя начальника) замка Монфокон Эски де Флоран . Он был главным доносчиком; сохранилось его письмо королю, в котором он напоминал, что должен получить из конфискованного имущества тамплиеров тысячу ливров годовой ренты и еще три тысячи ливров наличными. Тем не менее, вопреки закону показания де Флорана были оставлены. 
Разумеется, главной фигурой в ордене оставался и в глазах обвинителей, и в глазах рыцарей великий магистр. Уже в декабре 1307 года, когда в Париж прибыли кардиналы от Папы, великий магистр де Моле заявил, что дал показания под пыткой и отрекается от них. Он потребовал, чтобы его судил, в соответствие с канонами, сам Папа. Рассеянные по темницам тамплиеры знали и о признаниях де Моле, и об отказе от признаний, о призыве к собратьям отказаться от вымученных под пыткой показаний. И уж король Филипп позаботился о том, чтобы великого магистра не было среди тех 72 тамплиеров, которых лично представили Папе. 
28 февраля 1310 г. де Моле вновь заявил, что отказывается защищать Орден, так как по своему положению должен свидетельствовать непосредственно перед Папой. Эти слова были дань юридической форме, а затем де Моле произнес настоящую защитительную речь, напомнив, что богослужение в орденских церквах велось куда пышнее, чем в любом соборе, так что абсурдно обвинять храмовников в неуважении к мессе, напомнив, что орден раздавал огромную милостыню. 
Присутствовавший на допросе Ногаре напомнил магистру, что если веры нет, то не имеет значения ни милостыня, ни стоимость облачений, а о какой вере может идти речь, коли предшественник Моле приносил клятву верности султану Саладину. Моле вздохнул: это было, был договор с султаном, которым многие тамплиеры, в том числе сам де Моле, тогда еще совсем юный и горячий, был недоволен. Но слишком многие крепости тамплиеров находились на арабской территории; без компромисса с султаном их бы сразу уничтожили. О какой измене вере можно говорить, когда тот же Саладин, взяв орденский замок Сафед, потребовал от рыцарей принять ислам — те отказались, восемьдесят человек, и все восемьдесят были обезглавлены. Ногаре почуял, что в историю лучше не забираться, и вернулся к современности: магистр-де не имеет права взывать к Папе как судье, потому что процесс ведется не против магистра лично, а против Ордена в целом. 
Весна 1310 года вообще стала для тамплиеров весной надежды. После двух лет проволочек наконец-то начала работать независимая от короля церковная комиссия, возглавляемая архиепископом Нарбоннским. Пытки прекратились. Комиссия требовала от тамплиеров выбрать из своей среды защитников. Но именно квалифицированные юристы, которые среди тамплиеров были, напоминали братьям, что даже выбирать защитников нельзя, ибо судят орден в целом, и защитников юридически, по уставу тамплиеров, должен назначать великий магистр, который содержался в изоляции. Власти боялись, что магистр потребует своего освобождения или, самое меньшее, отправки к Папе. Получался юридический тупик, который юристы-тамплиеры успешно преодолели: они официально заявили о том, что не берут на себя функций защитников, хотя товарищи их выбрали, но не сопротивлялись, когда комиссия обязала их выполнять обязанности адвокатов фактически: участвовать в допросах свидетелей, заявлять жалобы. 
Если в 1307 году лишь 15 рыцарей из шестисот устояли под пытками, то в феврале 1310 года к ним присоединились 532 храмовника. Лишь 15 человек были сломаны настолько, что и в это мгновение общей надежды отказались от права на защиту. Остальные выбрали девятерых членов ордена в качестве своих адвокатов; среди них выделялись двое профессиональных юристов: Жан де Монреаль и 44-летний Пьер де Болонья. Последний, видимо, окончил знаменитый университет в Болонье: во всяком случае, с королевскими юристами он сражался на равных. Он и до ареста был главным юристом (прокуратором) ордена, но подчеркивал, что на защиту в процессе ему нужно особое распоряжение великого магистра. Комиссия, однако, с таким же усердием блокировала все попытки с магистром встретиться или хоть как-то снестись. В ход шла казуистика: тамплиерам заявили, что великий магистр отказался от защиты и тем самым утратил все полномочия — так истолковали его отказ от защиты перед королем и требование разрешить защиту перед Папой. 
Если де Монреаль напирал на то, что тамплиеры героически гибли во время обороны Палестины (и, кстати, исчислил общее число погибших за два столетия рыцарей в двадцать тысяч человек), то де Болонья оперировал правовыми категориями. Он потребовал, прежде всего, освободить всех арестованных, чтобы избавить их от морального давления, тем более — от пыток. Заявил отвод участию в процессе отлученного от Церкви Ногаре, вообще потребовал исключения из заседаний всех лиц, чья заинтересованность в исходе дела очевидна. Он заявил, что вообще тамплиеров может судить только Папа, даже если речь идет о суде лично над членом ордена, — и сослался на прецедент, когда Бонифаций VIII сам судил одного из братьев, пересмотрев приговор великого магистра об исключении из ордена и наложив на провинившегося простую епитимью: в течение года и одного дня есть, ставя пищу на пол, как животное. 
Многое из того, что говорил де Болонья, было в высшей степени умно и точно. Он объяснял, что арест и пытки лишили братьев "свободы ума и воли", а, следовательно, и "знания, памяти и понимания", что и повлекло за собой совершенно безумные показания. Этим умным и точным словам цены бы не было, скажи их прокуратор еще до ареста, тогда, когда инквизиция вела процессы не против тамплиеров. Но, будучи на свободе, юрист как-то не задумывался над некоторыми недостатками в отправлении правосудия своей эпохи, считая ее вполне разумной для борьбы с еретиками. Вот когда он сам оказался под обвинением, тогда заговорил иначе. Пожаловались даже на то, что с тамплиеров, заключенных в тюрьму, берут плату за свечи и стирку, берут по два су за то, что расковывают перед допросами, и столько же — за то, что после допроса заклепывают кандалы. Раньше надо было бы задуматься над тем, каково приходится жертвам инквизиции. 
Среди остававшихся на свободе юристов, обслуживавших королевскую волю и собственное рвение об истине, были поразительные подлецы. Жан де Пуйи, доказывал в специальном сочинении, что, даже если тамплиеры невиновных в том, в чем признались, они, во-первых, виновны в чем-то еще, ибо вовсе безгрешных людей нет, а во-вторых, вообще нельзя говорить о невиновности, можно лишь говорить об отсутствии доказательств невиновности, и вообще — если освободить тамплиеров, подозрения останутся и орден будет источником соблазна для христиан. В общем, назад хода нет. Если тамплиеры отказываются от признаний в еретичестве, значит они — упорствующие еретики и подлежат сожжению в качестве таковых. 
Правда, большинство богословов и юристов все-таки не опускались до такой беспредельности подлости и считали возможным считать тамплиеров раскаявшимися еретиками, что означало отмену смертной казни. Все же хитроумные возражения тамплиеров отводили простым указанием на то, что король действует в данном деле как Божий помазанник, защищающий веру, и в этом качестве не связан процедурными моментами. 

12 мая 1310 года: первая казнь тамплиеров 

Как ни страшна была инквизиция, она была шагом вперед в судопроизводстве. Даже та слабая возможность защиты, которая была предоставлена тамплиерам, использовалась ими успешно. Перекрестные допросы свидетелей показали, что никаких прямых улик обвинения нет. Даже те тамплиеры, кто не отказался от показаний, теперь говорили, что сами не отрекались от Христа, а только слышали, что есть какой-то такой секретный устав ордена, по которому надо отрекаться, сами не занимались мужеложством, а только слышали что-то такое... Юридически грамотные требования перенести дело на суд Папы опровергнуть было нельзя. 4 апреля 1310 года Папа издал буллу Alma mater о переносе на год собора, который должен судить орден. В Англии, где пыток не было, ни один из арестованных тамплиеров ни в чем не сознался. 
Король Филипп поступил просто: обратился к архиепископу Сансскому Филиппу де Мариньи, в чью епархию входил Париж. Брат архиепископа Энгеран де Мариньи, кстати, был министром финансов и в 1310 году явно оттеснял Ногаре в качестве главного советника короля. Король предложил архиепископу начать суд над тамплиерами — не над Орденом, который-де пусть судит собор, а над отдельными членами ордена — в качестве главы епархии. Такие же предложения были сделаны епископам других епархий Франции (впрочем, абсолютное большинство тамплиеров было свезено в Париж). 8 мая 1310 года арестованные храмовники узнали об этом и заявили коллективный протест папской комиссии. Комиссия сама была в тихой панике: явно готовилось грандиозное беззаконие. Но, разумеется, конфликтовать с королем комиссия не намеревалась, оставляя это Папе. Тамплиерам заявили, что комиссия не правомочна оценивать деяния архиепископа Сансского. И уже через четыре дня, 12 мая 1310 года, в Париже сожгли 54 тамплиера. Все они буквально кричали о своей невиновности, о том, что их оклеветали и не дали им справедливого суда. Более того, в спешке сожгли некоторых рыцарей, которые не признались в ереси даже после пыток. Признавшихся же и отказавшихся от защиты собор освободил от казни. Точные имена казненных известны не все. Пьер де Болонья, во всяком случае, после этого из всех протоколов исчезает. Сожжения продолжались и после 12 мая, но уже меньшими группами. 
Массовое сожжение тамплиеров произвело нужный эффект: 198 человек из оставшихся в живых опять признали свою вину. Не понадобилось новых пыток: знание о том, что собратьев сожгли, наплевав на всякие юридические процедуры, оказалось лучшей пыткой. 
Перед папой Климентом V было две возможности: осудить короля, бросив тень на помазанника Божия, либо осудить тамплиеров, бросив тень на крохотную (тысяча человек) и чересчур независимую организацию, в основном состоящую из мирян, чье богатство было уже давно конфисковано. Борьба за тамплиеров могла оказаться бесполезной: ведь у Папы не было армии, которая бы освободила рыцарей, содержавшихся в королевских тюрьмах. Пришлось бы бороться не только с королем, но и с суеверной верой в колдунов и изменников христианству. Почти естественно, что Папа предпочел взять сторону короля. Тактически это было мудро. Другое дело, что в памяти европейских народов что-то щелкнуло и еще нечто, не слишком благоприятное не только для Климента V, но для всего христианства в целом, в этой памяти отложилось. Не понять современного антиклерикализма и секуляризма, не вспоминая истории тамплиеров — истории, когда иерархи Церкви изменили справедливости. 
23 декабря 1310 года Климент V в послании Эдуарду Английскому обещал ему прощение грехов и вечную милость Божию, если он передаст английских тамплиеров французскому суду. Эдуард предпочел сделать уступку другую: летом 1310 года он разрешил пытать тамплиеров, и они тут же начали признаваться в ереси. Только магистр Англии так ни в чем и не признался (он умер во время заключения в Тауэре). В Папском государстве пытки были применены — и тамплиеры, которых были считанные единицы, признались. В Кастилии-Леоне, в Португалии, в Ломбардии, в Анконской Марке, в Равенне пытки остались под запретом, — и тамплиеры ни в чем не признались. В Арагоне пытки разрешили, но тамплиеры все равно ни в чем не признались. Видать, палачи были похуже французских. В мае 1311 года собор в Трире оправдал сорок немецких тамплиеров. Архиепископа Магдебургского, начавшего процесс против нескольких тамплиеров своей епархии, осудили (только морально) остальные немецкие епископы . 18 июня 1311 года собор в Равенне оправдал семерых равеннских тамплиеров, признав невиновными и тех, кто сознался под пытками, рекомендовал Папе сохранить орден. Папа был раздражен. 

22 марта 1312 года: ликвидация Ордена тамплиеров 

16 октября 1311 года открылся Вьенский собор (пятнадцатый Вселенский), тот самый, который был отложен ради суда над тамплиерами. На открытии Папа заявил, что вопрос о тамплиерах — главное дело собора (да и было ясно, что двумя другими проблемами — организацией нового крестового похода или реформы Церкви — никто всерьез не занимается). На собор были официально приглашены тамплиеры, но, разумеется, никто не ждал, что они появятся. Когда перед отцами предстали семеро рядовых рыцарей и заявили, что готовы защищать орден, все были изумлены. Разумеется, под каким-то юридическим предлогом им выступать не разрешили. Однако, большинство прелатов (кроме французских) были настроены если не в пользу ордена, то, по крайней мере, в пользу справедливого разбирательства дела. Но до суда так и не дошло. 20 марта в город прибыл король Франции с огромной (вооруженной) свитой. 22 марта Папа подписал буллу Vox in excelso, ликвидировавшую орден. В булле Папа назвал тамплиеров "ненавистными французскому королю", что было то ли верхом бесстыдства, то ли намеком на свою беспомощность. Тот же собор снял церковное отлучение с Вильгельма Ногаре. 
За пределами Франции такой "суд" лишь укрепил недоверие к обвинениям против тамплиеров. Во Франции кто не верил — молчал. Из всех богословов Сорбонны только Жак де Терине посмел издать трактат "Против нечестивого запрета", в котором доказывал, что, если бы даже тамплиеры и были виновны (что ему представлялось в высшей степени сомнительным), судили их несправедливо. Рассказывали (к сожалению, ошибочно), что десять кардиналов вернули Папе красные шляпы — символ своего чина — в знак протеста против его подхалимского поведения по отношению к французским властям . Доминиканский богослов Пьер де ла Палю пришёл в инквизицию (французскую!) и заявил, что материалы процесса свидетельствуют: следует доверять тем тамплиерам, которые не признавались в ереси, а не тем, которые признавались, чтобы спасти свою жизнь. А ведь доминиканцы вообще недолюбливали тамплиеров (как, впрочем, и другие ордена), и инквизиция была доминиканским заведением. Палю рисковал жизнью. Данте сравнил суд над тамплиерами с судом над Христом, а Филиппа назвал "новейшим Пилатом" 

Судьба тамплиеров и их имущества 

2 мая 1312 года буллой Ad providem имущество тамплиеров было передано ордену госпитальеров (с 16 века их обычно называют мальтийскими рыцарями). Исключение было сделано для земель на Иберийском полуострове: там арагонский король слишком боялся усиления госпитальеров и добился передачи земель ордену Калатравы. Король Португалии в 1319 году фактически лишь переименовал орден, да и то дал название, все из того же Бернара: Орден Милиции Иисуса Христа (Militia Iesu Christi). И эти переименованные тамплиеры активно участвовали в великих путешествиях и географических открытиях португальских королей. Во Франции и Англии земли тамплиеров еще несколько десятков лет находились во владении королей и знати, лишь постепенно — судом, а еще более взятками, фактически выкупом — госпитальеры добились получения этих земель. Французский король вообще считал, что имущество тамплиеров разве что покрывает расходы по проведению суда над ними. Что до людей, оставшихся в живых благодаря безоговорочному покаянию, им даже назначили пенсии (в Англии даже весьма неплохие). Правда, от них потребовали жить по монастырям, — ведь обеты тамплиеры принимали пожизненно. Между тем некоторые храмовники после уничтожения ордена вовсе не собирались идти в монастырь, не к тому они готовились. Кое-кто из них даже женился — таковых вынудили расстаться с женами. 

18 марта 1314 года: последняя казнь тамплиеров 

18 марта 1314 года в Париже трое кардиналов возглавили суд над четырьмя руководителями ордена Нищих Рыцарей. Двое из них — великий магистр Жак де Моле и прецептор Нормандии Жоффруа де Шарни — вновь заявили, что не признают себя виновными, вновь потребовали суда у Папы. Суд прервался, не начавшись: парижский прево забрал двоих героев по приказу короля и в тот же день сжег их на островке Жаво на Сене, между королевским садом и храмом августинцев — тех самых каноников, в подражание которым был основан орден. Сожгли, между прочим, не удушив, как это обычно делалось — то есть, самым жестоким образом. Никакого приговора никакой — ни церковный, ни светский — суд не выносил вообще. Все делалось в такой спешке, что сожгли рыцарей на земле, принадлежавшей не королю, а монахам Сен-Жермен-де-Пре, из-за чего потом долго тянулось судебное разбирательство. 
Смерть рыцари приняли героически. 20 апреля того же года умер папа Климент V. 29 ноября погиб на охоте от клыков кабана король Филипп Красивый. Разумеется, стали говорить, что великий магистр призвал своих врагов предстать с ним на суд Божий в течение года, даже писать, что он умер "точно в срок", предсказанный де Моле. На самом деле, и о "заклятии" известно лишь из поздней легенды, и никаких "точных" сроков даже эта легенда не называла. Двое тамплиеров, 18 марта признавшие себя виновными, получили пожизненное заключение. 

20 век: Легенда о тамплиерах 

Лишь в 20 веке историки (не только церковные и, увы, прежде всего не церковные) признали все обвинения против тамплиеров ложными. Но в популярных книжках (а кто знает, что считать "скрижалями истории" — покрытые пылью академические томины или взахлеб читаемые памфлеты) тамплиеры по-прежнему виновны. Причем, недоверие к Церкви (как у Януша Ковальского, автора краткой истории папства, выпущенной русскими коммунистами в год своего падения) не распространяется на светскую власть, и человек спокойно пишет, что "огромные доходы и финансовые операции" ордена "наносили ущерб королевской казне". Легче, оказывается, подозревать во всем дурном Церковь, чем государство. Нормальные люди, обычно отлично понимающие, что ягненок виноват лишь тем, что волку хочется кушать, словно дуреют, если речь идет о "церковном" ягненке и "светском" волке. Все сомнения толкуются в пользу "своего" — а "своим" оказывается тот, кто против Церкви. 
В случае с тамплиерами, правда, Церковь была одновременно и мученицей, и мучительницей. Ведь инквизиция тоже была против тамплиеров. И тогда вступает в действие дополнительный фактор: люди жаждут таинственного. Более того, чем дальше люди от подлинно таинственного, чем агрессивнее они относятся к той Тайне, которая у всех на виду — на Кресте, в Церкви — тем активнее они ищут таинственное по самым странным сусекам. Так подпитывается миф о том, что хотя тамплиеров осудили несправедливо, но "что-то такое" все-таки у них было. Это абсолютно нелогично, это абсолютно ни на чем не основано, — но хочется людям мистики с пряностями. Осенним днём 1996 года в одном московском книжном магазине продавалось сразу четыре книги о тайных обществах, оккультизме, загадках истории — и в каждой о тамплиерах была отдельная глава. Читать эти книжки, зная правду, невыносимо — но ведь именно такой бред пользуется особым спросом, и потому, пожалуй, и пользуется, что в него заведомо можно не верить. Это куда легче, чем "Архипелаг ГУЛаг" читать. Поклонялись, поклонялись тамплиеры чему-то такому великому и таинственному, чему потом от них и розенкрейцеры научились, и масоны... А в доказательство еще и картинки: например, красивейшая средневековая миниатюра: святой Бернар Клервоский благословляет первых тамплиеров, а нижняя часть иллюстрации изображает некое подземелье, в котором беснуется негодующий сатана. И подпись: мол, внизу изображен тот самый бес, которому тамплиеры поклонялись. Хорошо хоть, не написано, что они это делали по благословлению св. Бернара — хотя намекнуто, намекнуто... 
Если такое пишется в ненаучно-популярных книжках, то ясно, что в беллетристике пишут в сто раз более бредовые вещи. Тамплиеры решительно попали в одну кампанию с фараоном Тутанхамоном и его проклятием. О рыцарях русский читатель знает, прежде всего, из "Айвенго" Вальтер Скотта, в котором "надменный храмовник" совершает всяческие злодеяния, в котором тамплиеры безумно богаты и горды, а орден ликвидирует Ричард Львиное Сердце (умерший намного ранее всей этой истории). Тем не менее, эти ошибки — ничто по сравнению с фантазиями бульварных исторических романов Мориса Дрюона (начинающихся именно с тамплиеров: будто их проклятие определило историю Франции на многие века и было истинной причиной Великой Французской революции). Еще хлеще Еремей Парнов. В его романе "Ларец Марии Медичи" действие тоже начинается с тамплиеров: "Орден ... это невидимое государство, опутавшее всю Европу, черпающее силу крови и духа в Азии ... Проявляют удивительное равнодушие к своему истинному предназначению: войне с неверными, которую столь доблестно ведет христианский мир в лице Тевтонского ордена ... В подземном храме тамплиеры поклоняются мерзкому идолу под именем Баффомет. А вид тот идол имеет козлиный и во лбу, меж рогами его, вставлен невиданный алмаз ... Вместе с другими сокровищами катаров он перешел, после альбигойских войн, во владение Храма ... Орден давно уже превратился в тайный союз, который все ненавидят". Ещё и альбигойцы помянуты, которые бы от тамплиеров шарахнулись как черт от ладана! 
Слухи о "голове" тамплиеров удивительно точно легли на древнее мифологическое представление о "живом мертвом" — например, о голове Горгоны. Еще до падения Константинополя и среди византийцев, и среди франков рассказывали романы о том, что у византийских императоров в ларце хранилась живая голова, которую показывали врагам, и те умирали, — а родилась та голова от пирата, изнасиловавшего дочь императора. Есть в этом нечто завораживающее, почему и в цирке до сих пор "говорящая голова" — беспроигрышный номер, и до сих пор в России с увлечением читают роман Александра Беляева "Голова профессора Доуэля", а в Англии — роман Клайва Льюиса "Мерзейшая мощь", в котором антихристианская оксфордская интеллигенция поклоняется не чему-нибудь, а именно голове сарацина. Ох, зачем же на интеллигенцию катить то, что уже задавило тамплиеров... 
В сущности, тамплиеры — вслед за Галилеем — стали одним из антихристианских мифов. Большинство отвергающих христианство делают это на свой страх и риск, не апеллируя к сожжению Джордано Бруно. Но меньшинство ищет опору в каких-то "фактах" злокозненности Церкви, якобы доказывающих, что "идея, брошенная в массы, словно девка, брошенная в полк", что главная ошибка Христа и есть основание Церкви (либо отрицают, что Он её основал). Ярче всего это проявилось в книге типичного французского интеллектуала Амбелена, без малейших доказательств утверждающего, что Иисус — старший сын Иуды Галилеянина, что "в действительности абсолютно неправомерно утверждать, что христианство выросло из Ветхого Завета и является его логическим продолжением", и что тамплиеры якобы узнали об этом на Востоке. "Возможно также, что храмовники общались с раввинами или с руководителями исмаилитской секты ассасинов, высказывавшими для них соображения, на которые тамплиерам было нечего возразить". Разумеется, "возможно" тут означает, что это совершенно невозможная и бездоказательная фантазия. Что до поклонения голове, Амбелен делает еще более невероятное предположение: якобы мусульмане использовали детские головы для ворожбы, и несколько таких голов заполучили тамплиеры. И весь этот бред кончается величественным гимном последнему магистру тамплиеров, стоящему на костре: "Из глубины разгорающегося пламени, которое через несколько мгновений превратится в жарко пылающий костер, доносится человеческий голос. Он стоит выше всех философских завещаний мира, так как он возвещает последние мысли человека, готовящегося принять смерть".


Категория: Мои файлы | Добавил: history-uchebni
Просмотров: 895 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: